Юрий Левитанский
Пейзаж
Горящей осени упорство!
Сжигая рощи за собой,
она ведёт единоборство,
хотя проигрывает бой.
Идёт бесшумный поединок,
но в нём схлестнулись не шутя
тугие нити паутинок
с тугими каплями дождя.
И после краткой подготовки,
над перелеском покружив,
повалят листья, как листовки, —
сдавайся, мол, покуда жив.
И сдачи первая примета —
белесый иней на лугу.
Ах, птицы,
ваша песня спета,
и я помочь вам не могу…
Таков пейзаж. И если даже
его озвучить вы могли б —
чего-то главного в пейзаже
недостаёт, и он погиб.
И всё не то, всё не годится —
и эта синь, и эта даль,
и даже птица,
ибо птица —
второстепенная деталь.
Но, как бы радуясь заминке,
пока я с вами говорю,
проходит женщина в косынке
по золотому сентябрю.
Она высматривает грузди,
она выслушивает тишь,
и отраженья этой грусти
в её глазах не разглядишь.
Она в бору — как в заселённом
во всю длину и глубину
огромном озере зелёном,
где тропка стелется по дну,
где, издалёка залетая,
лучи скользят наискосок
и, словно рыбка золотая,
летит берёзовый листок.
То простодушно-величава,
то целомудренно-тиха,
она идёт,
и здесь начало
картины, музыки, стиха.
А предыдущая страница,
где разноцветье по лесам, —
затем, чтоб было с чем сравниться
её губам, её глазам.
1959 год
